Глубинка: деревня Круглово. Бывшая coбственность штабс-ротмистра Егора Норда
Цикл материалов в рамках проекта «Глубинка», основанного на публикациях журналиста газеты «Орехово-Зуевская правда» Геннадия Красуленкова и фотографиях фотокорреспондента Александра Каблева, продолжает рассказ о деревне Круглово, где сегодня обитает менее двух десятков жителей, не то, что во времена штабс-ротмистра Егора Егоровича Норда, в далеком 1852 году, тогда здесь жизнь била ключом
От районного центра дорога в деревню Круглово повела нас мимо Куровского в сторону Ильинского Погоста, a дальше через Беззубово, Барышево, затем был еще поворот, рядом с которым стоял указатель — «Круглово. 2,4 км». Этой дороге могла бы позавидовать любая городская улица. Ее мягкая лента уводила в глубь лесов, среди которых вдруг появились крыши первых домов.
Старожилы говорят, что некогда на этом месте была огромная круглая поляна среди лесного массива. Быть может, от нее и пошло название деревни. Когда появились первые поселенцы, сказать трудно, но если здесь жили деды тех, кому сейчас за 70 лет, то нетрудно просчитать минимальный возраст этого селения.
В разные годы Круглово входило в состав Ильинской волости Богородского уезда Московской губернии, а также Беззубовской волости Воскресенского уезда Рязанской губернии но, что по переписи 1852 года Круглово находилось в coбственности штабс-ротмистра Егора Егоровича Норда, имело 70 дворов и 430 жителей обоего пола.
Сегодня деревня входит в состав Ильинского сельского округа, здесь около 60 домов, из которых только в 16 люди живут постоянно, жителей же нет и двух десятков. Напомним, на дворе 2001 год…
«ЗДЕСЬ ПОЧТИ ВСЕ МОЛЕВЫ…»
В деревню мы попали вовремя: недалеко от автобусной остановки стояла автолавка. Из Егорьевска сюда каждую неделю привозят продукты. Вот и на этот раз жители покупали у веселой продавщицы хлеб, крупу, сахар и прочее.
— Они у нас молодцы, — говорили женщины, — привозят все, что нужно, и в снег, и в дождь. Люди хорошие, вежливые. Нам с автолавкой повезло...
Прямо на остановке под крышей павильона мы и разговорились с жителями. Много было сказано, многое вспомнили старожилы о своей жизни и прошлом деревни. Одним из собеседников оказался Григорий Тимофеевич Молев.
— В деревне почти все Молевы, — сказал он, — или в каждом доме их родственники, хотя есть еще Шумовы, Никоновы, Юдаковы, Пузины. Мне 75 лет, всю жизнь здесь прожил. У нас была своя начальная школа, после ее окончания местная ребятня училась в семилетке в деревне Давыдовская, это в двух километрах отсюда, средняя школа находилась в Ильинском Погосте. У нас мало кто доучивался до десяти классов, из-за нужды молодежь рано начинала работать. Сам я окончил пять классов, после чего работал в Кругловском колхозе (он назывался, имени не помню, какого-то съезда Советов), косил, пахал, вместе с мужиками зимой возил на лошадях сено, дрова. Выращенный урожай отправляли в Ильинку, где находился приемный пункт. Чего только не выращивали до войны — и рожь, и гречиху, и помидоры, и капусту. В колхозе был свой скотный двор, на конном дворе держали лошадей...
Григорий Тимофеевич говорит, что в декабре 1943 года ему пришла повестка в армию. В Реутове вместе с другими новобранцами окончил курсы связистов и попал на фронт.
Немца в это время уже гнали на Запад. Деревенскому парню пришлось под огнем прошагать дорогами Литвы, Латвии, Польши. В апреле 1945-го часть, в которой служил Г. Т. Молев, срочно перекинули во Владивосток. После войны с Японией солдату не скоро было суждено попасть домой. До того памятного августа 1947-го, когда это случилось, Григорий Молев служил на Украине, в Молдавии, на границе с Венгрией.
— Многие деревенские мужики, — говорит он, — не вернулись с войны. У Людмилы Молевой погибли отец и брат, не пришли Иван и Андрей Шумовы, Иван Брицын, Иван Коробков, Петр Молев, Антон Кондратьев, Петр Никонов, Амос Молев. Каждый дом потерял близких.
— Григорий Тимофеевич, а как сложилась ваша судьба?
— Как и многих деревенских. Мужчины и женщины в основном работали в Егорьевске на фабриках. Я устроился слесарем в прядильное производство комбината, ремонтировал оборудование. Моя жена Зоя Петровна, урожденная Степанова, тоже из этих мест. Сын Александр работает в Егорьевске, дочь Татьяна живет в Москве. Навещают нас, но мы и сами пока в силе. Держим корову. Травы полно. Я окашиваю улицу, чтобы не зарастала, а уж о бывших полях совхоза «Ильинский» и говорить нечего. Два года не пашут и не сеют. Вокруг все заброшено. За 75 лет, насколько я помню, это у нас впервые. Смотреть жутко и непривычно после того, что здесь раньше давала земля. В совхозе было 5 тысяч коров, в деревне почти все скотину держали, а сейчас коровы только у меня, Гаврилы Никонова да Полины Юдаковой с зятем и дочерью. Вот такая математика...
Горько ветерану видеть такую разруху, да и все старожилы не понимают, как можно за такое малое время развалить все сельское хозяйство, которым они жили и которому отдали много лет. Земля осталась без хозяина. Кому она достанется, сказать трудно, ведь в деревнях не остается уже людей, способных её возродить. Если говорить о Крутове, то все постоянные жители здесь — пенсионеры.
На снимке: Г. Т. Молев.
С ПЕСНЕЙ В ОДИНОКОМ ДОМЕ
В 1993 году у Таисии Дмитриевны Определенковой сгорел дом. Выяснилось потом — от короткого замыкания. Как она сама говорит, лесом ей помогла сельская администрация, жители одели и обули, короче говоря, всем миром подняли сгоревшее в огне хозяйство, за что она благодарна людям, не оставшимся в стороне от беды.
Но тот пожар не прошел бесследно. В огне сгорела сберкнижка матери, которая положила деньги «на фоб» и завещала их своим детям. Мамашу похоронили, а деньги до сих пор так и не удалось получить. С домом тоже морока. Таисия Дмитриевна имеет официальное разрешение на строительство, построила, но...
— На оформление дома нет денег, — говорит она, — кто же это придумал, что за свой собственный дом, построенный своими руками, надо платить такие деньги. Нужно где-то 6 тысяч. А у меня пенсия 1240 рублей. Это что за законы такие...
— Не знаю, отчего, — продолжает она, — но лет 10-12 тому назад стала писать стихи и класть на музыку. Один раз послала тетрадь в егорьевскую газету. Прислали ответ, что стихи неплохие, но технически их надо править. Со своими песнями нигде не выступала, пою одна...
Она показала нам большую тетрадь, где хранит свое творчество, задушевно за столом на кухне спела несколько песен.
Перекличку услыхала на кургане,
Журавли летят среди полей,
Как понять, о чем они курлычут,
Видно, что зовут они друзей.
И курлычут, и курлычут, и курлычут,
И скрываются, скрываются в дали
Караваны, караваны, караваны...
Уплывают с криком в звездные пути.
Быть может, прав тот, кто прислал Таисии Дмитриевне ответ по поводу ее стихов. Но она пела, и в ее голосе было столько сострадания, которое открывается тогда, когда обнажается душа человека.
Жители знают о пристрастии своей землячки, не первый год живут бок о бок. В ее стихах отзвуки пережитого горя, боль за деревню, за тех, кто не вернулся сюда после войны. Такой уж человек она, Таисия Дмитриевна Определенкова.
На снимке: хозяйка обновленного дома.
ЭТО УЖЕ ИСТОРИЯ
Со старых фотографий, которые мы обнаружили в альбоме Л. А. Молевой, на нас смотрят ее односельчане, молодые и веселые на работах в колхозе.
Вот колхозное звено на посадке капусты (вторая слева — звеньевая Анна Шумова). Еще на одной фотографии работницы раскидывают навоз на колхозном поле. Это уже история. Мы же застали день сегодняшний: в деревню приехала автолавка.
С ГРИБАМИ НЕ АХТИ
Да, нынешние лето и осень оказались бедны на грибы.
Тамару Гавриловну и Владимира Ивановича Пузиных мы встретили идущих из леса. Плоховато, хотя в хороший год в здешних местах гриб идет отменный. Но, как говорится, год на год не попадает. Быть может, у коренных жителей потребности большие.
А мы были рады двум белым грибам и нескольким ситовикам, которые нашли на окраине леса за пять минут хождения.
На снимке: Т. Г. и В. И. Пузины.
КОРОТКОЙ СТРОКОЙ
• Созданный в конце 20-х годов Кругловский колхоз имел 500 с лишним гектаров земли под зерновые культуры и овощи. Председателем колхоза был А. А. Пронин, а до войны — А. П. Шумов. После войны его возглавлял присланный из столицы Чиркудинов, потом Григорий Миронов, который, как говорят старожилы, перевез в черту деревни скотный и конный дворы. Председателей много сменилось. Раньше бывало, что собирался народ и говорил: «Нам не нужно такого председателя», и его меняли.
• Долгие годы в колхозе была своя пасека, которой управлял Степан Иванович Брицын. Он же работал пчеловодом до революции у хозяина. Большие площади под гречихой давали хороший взяток.
• Перед войной в деревню провели радио. Электричество пришло сюда в 1947 году по линии из Егорьевска. К сожалению, телефон в Круглово до сих пор никак не дойдет.
• Круглово территориально разделялось на три части: Новую и Старую слободки и деревню. У молодежи не было принято ходить на гулянку на сторону, веселились обычно под балалайку под окнами Моти Молевой, а зимой устраивали танцы в правлении колхоза.
• Из топонимических названий интерес представляют Горки, Хорек, Борок, Пчельник — это части близлежащего леса. Луга местные жители называли Карманцы, Сухонь, Круглицы.
В ЭТОМ ДОМЕ Я И РОДИЛАСЬ...
Красива деревня Круглово в это осеннее время. Между рядами домов здесь зеленые поляны травы, разбитая некогда тракторами дорога малозаметна, разве только редкие автомашины проскочат в этой глубинке. Перед многими домами стоят загороженные мелкоствольным тыном зеленые посадки сирени и других цветущих деревьев. Возле одного из них находится дом Л. А. Молевой. Людмила Антоновна вышла на крылечко, и мы разговорились.
— В этом доме я родилась, — говорит она, — здесь жили мои бабушка и дедушка, родители, сюда же я привела и своего Гришу, здесь же вырастили мы пятерых детей. Это родной дом. Что сказать о деревне? Все жили одинаково, никому не завидовали. Дед мой по материнской линии Селиверст Пузин был старостой, владел торговой лавочкой. «Не до барыша — была бы слава хороша», — любил говорить он. Так и жили, чтобы ничего худого друг дружке не делать.
— И как ваши дети, все устроены?
— Все. Пооканчивали техникумы, разлетелись, кто в Москве, кто в Нижнем Новгороде, кто в Орехово-Зуеве, кто где. Но не обижаюсь — приезжают, помогают, и сено косят, и землю копают, и сажают. У меня две козы, без молока плохо. Дровами меня обеспечивают, так что жаловаться не на что. В этом году было много смородины, даже всю не обобрали, сливы тоже. Всего хватает. А вот с водой плохо. Мы старые, далеко ходить тяжело...
На снимке: Л. А. Молева на крылечке.
ФОКИНЫ ИЗ КРУГЛОВА
Т. Д. Определенковой несколько лет тому назад попала в руки областная газета, которая писала о жертвах массовых репрессий, в разные годы они были расстреляны как враги народа. В списке ее заинтересовали Фокины. Их было трое. Что-то подсказывало ей, что это кругловские.
Не будем гадать. Фамилия эта очень распространена в России. Скорее всего, это не те, о которых подумала Таисия Дмитриевна, и все же...
В Круглове жили два брата Фокины — Михаил и Федор Ивановичи, причем в семье Федора было много детей — Клавдиян, Федор, Арсентий, Иван, Стас и другие. У обоих братьев были хорошие дома, у Михаила — двухэтажный в центре деревни, а во дворе мастерская, где вырабатывали волосянку. Помимо этого, братья занимались хмелем, имели собственную сушилку.
Фокины поддерживали ткацкое производство в деревне, они покупали волосянку у жителей и отправляли ее на швейные предприятия, причем с сельчанами расплачивались понедельно. Когда их раскулачили, со двора было вывезено 11 телег готовой ткани. До сих пор в Круглове помнят фразу, которую сказал тогда Михаил Иванович Фокин своим раскулачникам: «Сегодня нас, а завтра вас». Фокиных сослали. Михаил все-таки вернулся в родную деревню после войны, но прожил немного. В его доме было устроено правление колхоза, а потом школа.
Не минула та же судьба и П. Д. Степанова, который до революции работал в конторе по импорту товаров из-за границы. Пимен Дементьевич был человеком грамотным, хорошо рисовал. Однажды на советский праздник ему выпало поработать в огороде, а на замечание высказал ненароком что-то резкое в адрес власти. Этого оказалось достаточно, чтобы вскоре оказаться в Архангельской области на лесоповале. Вернулся уже после войны больным.
Сколько людей работящих и сильных покосили в 30-е годы — сосчитать невозможно. Могилы их так и остались безвестными. В Круглове своих земляков помнят.
ДЕРЕВНЯ МАСТЕРОВ
Круглово, географически находясь на отшибе столбовых дорог, по какой-то счастливой случайности вобрало в себя десяток промыслов, которыми занимались до революции в нашем уезде. По всей видимости, это произошло благодаря природной сметке и склонности к предпринимательству ревнителей старообрядческой веры. Из поколения в поколение здесь передавалось дело от отцов к детям.
До сих пор помнят в деревне Федора Ивановича Степанова, владевшего мастерской по изготовлению украшений для конской упряжки. Зоя Петровна Молева, его внучка, и сейчас помнит, как ее отец помогал деду отливать бронзовые бубенчики и различные украшения для сбруи, уздечек, как плавили металл, заливали его в формы, промывали готовые изделия чудной красоты и затем отправляли их в деревню Барановская, откуда они уходили заказчикам.
— И сейчас на земле, где находилась мастерская, — говорит она, — ничего не растет. Все стравлено кислотой.
Были в деревне и те, кто выделывал кожу для вожжей, уздечек и подседельников. Шкуры, в основном свиные, опускали на несколько дней в бочки с дегтем, отчего они становились мягкими и не принимали влагу. Их резали и придавали товарный вид.
Обилие скота в здешних местах привело и к появлению другого промысла. В Круглове было немало сапожников и так называемых заготовщиков. Сапоги в те годы, конечно, пользовались спросом. Распределение работ было четким. Заготовщики из кожи делали раскрой, шили голенища, а сапожники подшивали подошву, подбивали каблуки и доводили весь процесс до конца. Большим авторитетом в деревне пользовались сапожники Павел Молев, Степан Евдокимов, Петр Кувшинов, а среди заготовщиков — Петр Никонов. Таисия Дмитриевна Определенкова, жительница деревни, вспоминает, как при отдаче готовых сапог заказчику ее дед Степан Евдокимов всегда говорил: «Целковый и на цай».
Наличие натурального сырья дало начало и еще одному промыслу. В нескольких домах занимались производством пуговиц. Рога и копыта животных распаривали в специальных чанах, чистили, расправляли, шлифовали, а затем на примитивных штампах выбивали пуговицы. Во многих домах деревни женщины между делом пришивали готовые пуговицы на специальные картонки, после чего они шли в продажу. Промысел этот просуществовал до самой войны, и профессионально занимался этим делом Василий Брицын.
Перечень занятий, которыми определялась жизнь в Круглове, на этом не заканчивается. Почти в каждом доме деревни стояли ткацкие станы, на которых вырабатывали сарпинку и волосянку. Последняя шла на укрепление воротников шинелей, костюмов. Изготовленная с применением конского волоса, она была упруга и крепка. После войны вместо конского волоса стала применяться морская трава. Сейчас в деревне, пожалуй, ни у кого не сохранились ручные станы, за ненадобностью они просто угодили в печи, тем более что в Круглове нет газа и дрова здесь ценят.
Недалеко от деревни раньше находился Душин пруд, рядом с которым было несколько вырытых канав, из них жители брали глину. И не только для того, чтобы замазать печь. За своим домом около залежи Екатерина Шумова и ее отец организовали небольшое кирпичное производство. Из глины они формовали кирпичи и обжигали их в специально оборудованной печи. Кроме Шумовых, такие печи были еще в двух дворах. Эти мини-заводы работали до революции и после в период НЭПа.
Исходя из этого вроде бы старое Круглово больше ассоциируется с небольшим промышленным центром. Однако деревня с ее исконно сельским хозяйством оставалась деревней. На своих участках люди выращивали картошку, овощи, рожь, во дворах держали скотину. Существенным отличием этого края от других было лишь то, что здесь занимались хмелеводством. Каждый двор до революции и после имел свою делянку, на которой сажали эту культуру. Гуслицкий край, в который входила деревня Круглово, славился своим хмелем, именно здесь в середине XIX века в России собирался самый хороший и, как сейчас бы сказали, конкурентоспособный продукт. Особым рвением в этом деле славилась Агриппина Семеновна Пузина. К уборке хмеля в пору его созревания привлекались все, в том числе и дети. Высушенными и ароматными шишками заполняли огромные мешки, которые называли ветёрами. Главным приемным пунктом хмеля в Гуслице был Ильинский Погост.
ЭХ, ВОДА!
Проблем сегодня в наших деревнях, где остались одни престарелые, немало. Но главная для Круглова - вода. Жители жалуются, что на всю деревню сейчас остался один колодец и тот находится на самом краю. Из второго, сруб которого почти развалился, воду для приготовления пищи уже не берут. При кипячении в чайнике появляется ржавчина. К тому же гнилушки сруба падают в колодец, разлагаются там. А в другом колодце в ведро наплывает настоящая грязь. Жители не раз обращались в сельскую администрацию за помощью, но там один ответ: «Денег нет». Впрочем, говорили также, что помогут материалами, а уж делайте сами. А кому делать, если на всю деревню два мужика, да и тем уже за 70. Застройщикам же, а их в деревне немало, общественная вода не нужна, у них свои колодцы. Вот и маются бабули, впрягаясь в тележки. Без воды, как известно, ни туды, и ни сюды.
Лента новостей
29 сентября 2023, 17:36
Жителям Орехово-Зуево OZON поможет купить лекарства, если вы не можете выйти из дома
29 сентября 2023, 17:18
В Давыдовской гимназии прошел урок нравственности
29 сентября 2023, 16:52
Хирурги из Дрезны помогли мужчине вернуться к обычной жизни
29 сентября 2023, 16:40
Водителям Орехово-Зуевского округа нужно опасаться лосей
29 сентября 2023, 16:21
В Кабанове появится новый складской комплекс
29 сентября 2023, 16:10
В Орехово-Зуеве Госавтоинспекция провела акцию «Безопасный двор»
29 сентября 2023, 15:42
Ореховозуевцы приняли участие в турнире по гольфу